Почему Том Ринальди дважды приезжал в Оленье. Автор Татьяна Давыдова
(история неместного масштаба)
Не думаю, что многие знают, что в селе Оленьем живет из известнейших российских виноградарей Александр Иванович Потапенко. И уж совсем мало кто ведает, что в возглавляемым им селекцентре Российской сельхзакадемии ( ее Нижневолсжского НИИСХ) выращен такой виоград, равного которому не существует в мировой практике виноградарства. Именно поэтому американский винодельческий король Том Ринальди, глава фирмы «Вайнкорпорейнш оф Калифорния», и наведывается в наши столь далекие от него края, потому и загорелись у него глаза: как бы выведать потапенские секреты селекции да перенести в свои края его сорта винограда. Уж больно высококачественное вино из него получается, причем экологически чистое. А уж он-то, поверьте, толк в вине знает и понимает, какую революцию в селекции новых винных сортов винограда Потапенко совершил. Только вот, что удивительно: за многие тысячи верст этот капиталист все разузнал, разведал и уже кругами вокруг ученого ходит, а вот и наш ученый, и около научный и просто государственный чиновничий круг этого вроде бы и не видит, и не понимает, и не признает. И упорно делает ставку на традиционные южные сорта винограда, весьма чувствительного к низким температурам и подверженного всевозможным болезням. А вот потапенский, «Оленьевский черный, уже доказал, что может выжить без укрытия при самых низких температурах (во всяком случае, для Поволжья) зимних температурах, доказал это и в прошлую суровую зиму, когда многие его «собратья» повымерзли.
И что больше всего поражает специалистов: виноград этот ни разу ничем не обрабатывается за весь сезон, поскольку не восприимчив к болезням.
И это еще не все: большинство винных сортов имеют очень маленькую по весу и размерам кисть (35-50 граммов), а у того, что растет на опытном участке под Дубовкой, кисть до 350 граммов бывает. Я думаю, что специалисты это оценят.
Так что за чудо-виноград и что за волшебник этот Потапенко, как же он взял и вырастил такой виноград на нашей Волгоградской земле?
Это только скоро сказка сказывается, а дело, как известно, не просто так делается. Селекционер в Оленьем поселился десять лет назад, когда тут был открыт селекцентр. И место это избрал Потапенко не сразу. Ведь тут не просто нужно случайно пальцем в карту ткнуть, а выбирать пришлось тщательно, по науке. Ведь виноградарству отдал Александр Иванович всю свою жизнь. А в «жилах» «Оленьевского черного» течет не только отданная ученым пятидесятилетняя жизнь, но и ум и талант его отца, много лет проработавшего в Мичуринской академии и тоже не малое количество лет посвятившего винограду. Да и в чудо-виноград, которым по праву гордится сегодня Александр Иванович, вложил он ни много ни мало пятьдесят лет жизни и упорных трудов… Вот так-то…
В день нашей встречи Александр Иванович был явно расстроен, хоть и пытался это скрыть. Было с чего: опять местные ребята наведались на его опытные делянки и «похозяйничали» там. Ладно бы только виноград оборвали, а то ведь варварски действуют: ломают и портят. Не понимают, что лозу губят, а прямо в сердце ученого ранят, что не просто кисти обрывают, а элитный сорт уничтожают. А где набраться охранников, когда от всего селекцентра, почитай, в штате остались Александр Иванович да жена его Людмила Павловна.
С чего все начиналось, как Александр Иванович оказался на берегах Волги?
- Было время, - говорит Александр Иванович, - виноград был чистым, святым растением, - те его вредители и болезни, которые упоминались учеными в конце прошлого века, сегодня такая безобидная вещь, как комариный укус. Нынешние болезни требую не менее 17 опрыскиваний за сезон, можете себе представить, что скапливается потом в ягодах! Это то что касается южных сортов винограда, культивируемых традиционно в Ставрополе и Краснодарском крае. Почему наш не восприимчив к этим болезням? Потому что он выходец из других краев – с Амура. Наш селекцентр так и называется – «Амурский виноград». А культура возделывания винограда на Дону и в низовьях Волги – единственное место на Руси, где чисто русское население было привязано к винограду. В других местах его возделыванием занимались выходцы из Кавказа и Молдавии. Случилось так, что виноград уже второй раз за последнее десятилетие становится заложником политики. События 1985 года мы все помним. Антиалкогольная компания нашла в нем главного «виновника» в спаивании народа. Повырубили виноградники. Теперь вот распад СССР тоже сказывается на его судьбе, ведь традиционные виноградарские районы оказались практически за границей, а ведь туда имен вкладывались все средства на научные изыскания, там создавалась база. Азербайджан, Грузия, Молдова, Армения, Украина. С разрушением союза мы потеряли базу винодельческой промышленности. Можем мы прожить без винограда? Во всем мире сейчас поняли, что потребление (в меру, конечно) сухого виноградного вина – мощнейшее средство против сердечнососудистых заболеваний. Одно из ценнейших кроветворных средств тоже. Еще Маркс в свое время сказал: кто не понимает толк в вине, то не способен ни на что путное. Но это к слову. И нам надо создать центр виноградарства в России, свою научную и производственную базу. Я считаю, что Нижнее Поволжье (в частности территория Волгоградской области от Дубовки до Камышина) может стать таким центром и базой. Есть для этого определенные природные условия, обилие солнца и влаги. Но нужны определенные сорта винограда. И в нашем селекцентре они созданы.
Александр Иванович считает, что человек и виноград всегда шли по жизни рядом. И человек, любящий и знающий эту культуру, имеет своего рода генетическую связь с ней. Сам он эту связь чувствует , потому что продолжает дело своего отца. Это он практически определил основу для будущего морозостойкого винограда – амурский. У него мелкие плоды, да и по вкусовым качествам далеко не лучший.
Еще Мичурин начинал работать с амурским виноградом, но у него было слишком направлений в работе. И он пригласил моего отца, чтобы тот профессионально занялся виноградом.
Гибридизацией амурского винограда стал заниматься и мой старший брат. Когда взяли морозостойкий (до -400С) амурский виноград и соединили с культурным европейским, который выдерживает температуру до минус 200С. Получили первое поколение, гибрид который выдерживал до минус 300С. Но хотелось покрупней ягоды, поэтому этот гибрид первого поколения был скрещен с другим культурным виноградом. Он выдерживает минус 25 градусов. Но это опять укрывной виноград, он такую зиму, как прошлогодняя, не выдержит. Поиски шли дальше. И вот я шел много лет навстречу своей мечте вырастить и относительно крупный, и вкусный, и зимостойкий виноград. Плюс устойчивый к вредителям и болезням, которые наступают с юга и уже поразили южные сорта винограда. Мы мечтали перенести работу по выращиванию винограда подальше от юга, чтобы свести до минимума это влияние. Сначала переехали в Оренбуржье. Солнце там много, виноград вызревает. Но когда приехали на место, выяснили, что все-таки это сибирский климат, в течении одного дня может быть перепад температур до 30 градусов. Да и воды, как оказалось, там недостаточно. Это выходит за пределы
возможностей амурского винограда. Стали искать дальше. Разделили примерное расстояние между Оренбургом и Ростовым, получился Камышин. Район поисков будущей базы сузился. Так подошли к Дубовке. А балку поначалу выбрали как естественное ограждение от нарушителей, а выяснилось , что именно здесь виноград и чувствует себя очень уютно: естественная влага речушки, что по ней протекает, создает для него прекрасную подпитку. И мы поняли, что оказалась именно в том климате, на том пределе, который нужен этому растению. И пустили здесь корни. За десять лет мы уже могли увидеть, как виноград чувствует себя и в засушливые, и в холодные годы.
Наше растение может перенести сегодня совершенно свободно минус 40, а минус 45 с минимальными потерями. По справочникам же тут ниже минус 40 не бывало. Так что наш виноград сидит туту крепко и даже имеет запас прочности.
А вот чтобы двигаться и развиваться, дальше продолжать работу, одних стараний ученого и его единомышленников недостаточно. Здесь, как говорит Александр Иванович, включается блок проблем экономических. Ведь когда пускали корни, когда начинали обустраиваться, были уверены: вся работа находится на государственном попечении.
Так и было. Но не теперь. Штат работников и сотрудников, механизация и строительство соответствующих помещений – все это теперь «повисло» в воздухе. Когда останавливается мощная промышленность, перестают финансировать базовые отрасли промышленности, до винограда ли?
Государство само помочь нам теперь не может, но по-прежнему от нас чего-то ожидает. Уж честнее было бы признать: живите как сможете, зарабатывайте сами.
Время идет. Потапенко и его единомышленники перепробовали уже много вариантов организации работы в новых условиях, нас вычислили спонсоры в Волгограде и предлагают сотрудничество. Но энтузиасты эти ничего толком в виноградарстве не понимают, они занимались, к примеру, издательской деятельностью, а теперь – виноградом. Не получится так ничего! Быстрых денег, прибылей у нас не бывает. И пришлось сказать им «до свидания!» Было не мало желающих и среди фермеров, да сами знаете, какого им сегодня приходится, здесь тоже требуется быстрая отдача от вложений. Нужны финансы, деньги, капитал. Без них ничего не получится.
Это правда. На государственно уровне даже программа по развитию виноградарства разработана. Но по-прежнему приоритеты на развитие южного виноградарства: «там», мол, и кадры, и база уже готовая. Селекцентр под Дубовкой и перспективы его работы для развития российского виноградарства имеют весьма слабое лобби, а скорее вообще его не имеют, чтобы о них всерьез задумались на верхах, поняли значение работы Потапенко. Вот Том Ри нальди понимает, потому что это его кровное дело, а у российской сельхозакадемии проблем и без потапенских масса. Так что одному эту дверь в верха вряд ли удастся пробить. Тут нужно серьезно включиться и Нижневолжскому НИИСХ, да и местным властям, наверное, тоже. Я думаю, что помочь ученому человеку, по природе скромному, не умеющему (да и нужно ли ему это?) открывать двери в большие кабинеты – дело чести наших местных властей. Сегодня же маленький селекцентр живет практически на энтузиазме: чтобы как-то свести концы с концами сами Потапенко вынуждены держать скот, заниматься чисто практическими проблемами выживания. Но не волнует это сегодня ученого: ему важно спасти дело всей своей жизни, наладить более серьезную работу по районированию перспективных сотров винного и столового винограда (а у него есть прекрасные гибриды и того и другого) и продолжить свои исследования по совершенствованию параметров амурского винограда.
Для этого ой как нужны люди. И энтузиасты типа главного помощника, влюбленного в виноград фермера Владимира Гуренко , способные 4-5 лет ждать отдачи от своих вложений. Нужны просто помощники, которые могли просто работать на
опытных делянках, люди знающие секреты работы с виноградом, любящие это дело, имеющие, как говорит Александр Иванович, генетическую связь с этой древнейшей культурой. И у него есть надежда, что такие люди в связи с последними событиями в среднеазиатских и закавказских бывших республиках у нас появились и просто не знают, что есть такой у нас селекцентр.
Не знаю, я не специалист, возможно, чрезмерно эмоционально восприняла историю нашего селекцентре. Но своей задачей считаю привлечь внимание волгоградских специалистов, ученых, общественность к этим проблемам. Думаю, что они могут понять и оценить то, что произрастает у нас сегодня в Оленьем. И перспективы.ю и значение этого для нашего региона, для области…
Татьяна Давыдова
(Волгоградская правда
19 ноября 1994г.)